век ни одна из конкурирующих держав не была столь экономически мощной по отношению к Соединенным Штатам, как Китай сегодня. Ни совокупная экономика империалистической Японии и нацистской Германии, ни экономика Советского Союза на пике его экономического могущества не приближались к 60 процентам американского ВВП.2 Китай перешагнул этот рубеж в 2014 году, и темпы его экономического роста по-прежнему значительно опережают американские.3 А растущая экономическая мощь позволяет наращивать военную мощь и глобальное финансовое влияние. Это самый серьезный соперник, с которым Америка столкнулась более чем за столетие.
Китай - милитаристская, автократическая, коммунистическая страна с экономикой, которая является второй по величине в мире и которая вскоре может стать больше , чем наша. Он стремится стать доминирующей страной в мире и распространить свою антиамериканскую, антидемократическую, коммунистическую систему.
Китай рассматривает нас и наши ценности как препятствие на пути к своей цели. Кроме того, он испытывает сильную неприязнь к Соединенным Штатам и нашему образу жизни. Он учит своих детей не любить нас. Он наращивает свои вооруженные силы гораздо более быстрыми темпами, чем мы готовы к любой возможной конфронтации. Хотя нет ничего аморального в том, что Китай преследует свои национальные интересы, развивая экономику, есть много аморального в том, что он занимается хищнической, несправедливой практикой, как он это делает регулярно. У него резко антиамериканский дипломатический корпус. Она является источником наибольшего количества кибератак, наибольшего количества краж технологий и наибольшего количества откровенного шпионажа в мире. Она является источником наибольшего загрязнения окружающей среды и почти ничего не делает для его сдерживания. В этой стране самые худшие в современной истории дела с правами человека. Каждый год он тратит миллионы долларов, чтобы влиять на наши политические и академические институты. Короче говоря, Китай - очень сильный противник, нацеленный непосредственно на нас. Каждый американец должен осознать этот факт. Если мы проиграем эту конфронтацию, мир станет совсем другим. Это вопрос жизни и смерти. На карту поставлен сам наш образ жизни и судьба свободного мира как такового.
Ничего подобного нельзя предположить по той риторике, которая звучит из Китая и воспроизводится скомпрометированными американскими лидерами, полностью подчинившимися нашему противнику, о чем пишут многие, в том числе Питер Швайцер.4 При этом часто утверждается, что именно Соединенные Штаты являются параноидальным поджигателем войны, в то время как Китай просто стремится к дружбе и совместным возможностям - за исключением тех случаев, когда кто-то бросает им вызов, и в этом случае он обещает, что головы будут разбиты до крови.5 Однако чаще всего риторика его лидеров, которая, опять же, находит отклик в Соединенных Штатах, преуменьшает смертельную угрозу, которую Китай представляет для тех, кто стоит у него на пути. Но если и есть какой-то урок, который был в достаточной мере усвоен за долгую историю взаимодействия между Соединенными Штатами и Китаем на экономическом и геополитическом фронтах, то он заключается в следующем: внимательно следите за тем, что делает китайское правительство, и сильно игнорируйте то, что оно говорит.
После глобальной реакции, последовавшей за разгоном на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, железная рука Китая была тщательно затянута в бархатную перчатку. Однако перед лицом глобального возмущения стареющий лидер Китая Дэн Сяопин не дрогнул. Он не стал извиняться за репрессии. Вместо этого он придумал новый партийный лозунг. В серии внутренних посланий Дэн призвал к осторожному подходу к китайской внешней политике, выразившемуся в его знаменитой фразе "Скрывать свои возможности и выжидать время".6
Эта стратегия сработала. Возмущение на Западе, последовавшее за Тяньаньмэнь, было на удивление недолгим. Однако Китай извлек из Тяньаньмэнь урок - глобальная реакция на столь вопиющие злоупотребления может иметь пагубные последствия для его интересов. Последствия инцидента показали, что при соблюдении осторожности дипломатические усилия могут быть использованы для управления международным пониманием действий и намерений Китая. Они сделали ставку на силу успокаивающей риторики, чтобы успокоить мировых лидеров. И на самом деле мировых лидеров было довольно легко успокоить, даже перед лицом серьезных опасений. Возможно, это произошло потому, что китайская риторика и деньги часто поддерживали собственную повестку дня политиков, как это было в США при администрации Клинтона.
Еще в 1999 году президент Клинтон временно прекратил переговоры о вступлении Китая в ВТО из-за скандала, связанного с китайскими политическими пожертвованиями и ядерным шпионажем. Но почти сразу же он возобновил этот процесс. В статье, опубликованной 18 апреля 1999 года в газете New York Times, я выразил обеспокоенность тем, что Соединенные Штаты отказываются от экономических рычагов, которые могут быть использованы в случае военной агрессии или нарушения прав человека7 .7 Я отметил, что "использование экономического давления для противодействия китайской военной или дипломатической агрессии - это именно то, что нам нужно. . . . Если не будут внесены изменения... Соединенные Штаты, возможно, не смогут, когда Китай будет в ВТО, ограничить китайский импорт в ответ на угрозы в отношении Тайваня, нарушения прав человека в Тибете или религиозные преследования". Оказалось, что это точный снимок нашего нынешнего положения. Тогда я назвал эту перспективную сделку такой, о которой мы, скорее всего, пожалеем. Но теперь последствия выходят далеко за рамки чувства сожаления.
На протяжении почти тридцати лет китайская стратегия, направленная на извлечение максимальной пользы из процесса взаимодействия с Западом, успешно продвигала интересы Китая.
Однако в последнее время, когда Китай обрел уверенность в себе благодаря постоянно растущему экономическому и военному влиянию президента Си Цзиньпина, маска вежливости была сорвана. В общении с представителями администрации Байдена китайское правительство демонстрирует неприкрытую грубость и агрессию. Это не является непреднамеренным. Мало что из того, что китайское правительство заявляет публично, является непреднамеренным. Заявления тщательно выверяются для достижения определенных эффектов, а общая цель - усилить контроль Китая над событиями. Борьба за контроль - главная движущая сила китайской политики, и это не изменилось после Мао. Изменилось лишь то, что китайцы все чаще не скрывают своих намерений. Недавнее преднамеренное публичное подталкивание Соединенных Штатов, которое мы наблюдаем, отражает ощущение китайцев, что теперь у них есть возможность играть более открыто. И Китай полностью намерен объединить рычаги влияния, предоставляемые его наращиваемым военным потенциалом, с силой, присущей его доминирующей роли в международной торговле. Рабочий отчет перед 20-м съездом партии в октябре 2022 года стал самым ярким свидетельством этого нового подхода. Тон был уверенным, даже жестким, явно марксистским, автократическим и милитаристским.
Сегодня Соединенным Штатам все больше угрожает Китай на нескольких фронтах. Мы видим, что Китай занимает более агрессивную позицию, чтобы захватить власть в своем ближайшем окружении в Южно-Китайском море и по отношению к своим